![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Иль перечти Женитьбу Фигаро...
Когда плохо, и кажется, что уже не дотянешь - читай стихи, и таки дотянешь. Так что я тут буду публично выживать, ку?
Кеменкири, разумеется, спасаюсь я твоими стихами. Пополам с Аввой Дорофеем. Помогает, чессолово!
Итак.
1. КЛЯТВА
Я имею на тебя право.
Я не верую в тщету чуда.
Хоть бы прочие кругом - правы,
Не устану, снова звать буду.
Сдвинул сердце я твое трижды
С мертвой точки тишины, с края.
Я добьюсь тебя. Дойду. Выжду.
Я не верую, хотя - знаю:
Это тело вряд ли жить сможет.
Слышишь - сотней голосов ноют:
«Он не выживет - собой». Что же!
Обещаю: будет жить - мною.
Зря ли был я - черных стен выше,
Где до неба и земли - равно?
Я тебя не отпущу, слышишь?
Я имею на тебя право.
...Листья падают - твоей масти.
Сквозь отчаянье кричу тьме я:
«Я ведь Нолдо, я и сам - мастер,
Я небывшее творить смею!»
Без ответа - плач ваш и яд ваш:
Слишком больно - вслух о том чуде.
Без свидетелей - моя клятва,
Не угроза, но обет: «Будет».
Нужно - черную твою гостью
Встречу грудью и уйду - выше...
Я столетья отдаю горстью.
Проживи их за меня, слышишь?
* * *
Солнышко, кто ты?
Пламя сожмет рука.
Всей-то заботы -
Выдержать три денька
Ради покоя,
Воли и воя, сна...
Эру моя, кто я?
Всё разберет весна.
Не понимайте -
Две ли, одна душа...
Глухо: "Hyarmaite",
Вслух: "Да и я левша...",
Вовсе неслышно:
"Полуигра - не крест"...
Левая - выше.
Неистребимый жест.
Надо бы - делом,
Выше ушей - в реал...
Высшие, где он?
Где этот филиал
Тьмы или Бездны -
Ну, веселей, маршрут!
Ждать - бесполезно:
Там уже не умрут.
Хоть бы кто рыжий -
Пялиться со спины!
Блажь моя - ближе
Быть на крови весны
(Боли-то, зла-то -
Таянье, тленье, брешь...)
Режущий Злато,
Солнышка мне отрежь!
Радиус, лучик -
Все не возьму, не трусь.
Будет ли лучше?
Выплесну - разберусь.
Горсть разжимая -
Аду ли, небесам...
Naikenya, в мае.
Дату назначишь сам.
* * *
IN MEMORIAM.
Покуда зимняя, как камень,
Земля тверда и холодна,
Над ней к закату облаками
Плывет печальная весна.
И круг не замкнут: день - зиянье,
Как вечность до трубы Суда.
Вмещает срок и расстоянье
Окаменевшая вода.
И даже время в этом мире,
Подпав зиме и забытью,
Покорно замерло в надире,
Сознав бессмысленность свою.
Лишь только, вея жаром летним,
Звучат и плавятся слова:
"Кто первым зван,
кто зван последним -
Взойдут согласно, как трава".
СТЕКЛЯННАЯ ОСЕНЬ
Осенние сосны - такие же, как до поры.
Осенняя суть - охлажденной души автаркия.
Клоки паутины, обрывки созвездий, миры...
Такие, как прежде? Такое, такая, такие...
Под перистым небом, где бросили зерна дожди
(Но хляби - в грядущем), дрейфую в осеннем покое.
Осенние письма: «Дороем курган, подожди,
Приедем, засядем - и будет такое, такое...»
Осенняя мудрость в отсутствие красных чернил
Прикинулась морем, витийствует не умолкая...
Ты веришь: сезон ничегошеньки не изменил.
Но медлишь у дома под призрачный звон: «Не такая...»
РОМАНС О ПОСЛЕДНЕЙ ВОЙНЕ (РАЗГОВОР С ВАЛЬКИРИЕЙ)
- Но мы однажды победим, и всем поведаем тогда мы,
Как выбирали смертный бой, презрев удушливый уют!
- Пусть так, но не придет никто глазеть на боевые шрамы:
Твоих друзей убьют враги, твоих врагов друзья убьют.
- Пускай им гибель суждена - затем и в бой идут, но вы-то,
Жена, и теща, и герань, и ты, сопляк, наследник мой?
- Увы, убийственна война и для обыденного быта,
И если твой разрушен дом, то как вернешься ты домой?
- Что ж, разорен родимый кров - уйду под лиственные своды,
Меня восславит птичий хор, меня утешит тишина…
- Но после гибельной войны ты не найдешь и тень природы:
Она расстреляна в упор, она под корень сожжена.
- Все это слышал я стократ, но нам уже не стать другими,
И без надежды и мечты мы все ж пойдем в последний бой.
- Но в этом хаосе и мгле твое прославленное имя -
Оно взовьется над тобой, оно заплачет над тобой!
… На этой выжженной земле одно истерзанное имя
Звенит и плачет над тобой, звенит и плачет над тобой…
ПОСВЯЩЕНИЕ НАМ - 1
Уходили в полон, за собой оставляя полмира,
Драгоценное "влом", выкрутасы родимой страны,
Города и тепло... Драгоценная, страшная вира.
Оказалось потом: и полмира не очень нужны.
Без пятнадцати три выключали экран, словно душу.
По углам разделялся не белые клочья туман.
Уходили в экстрим. Выходили, бледнея наружу.
Что писали - то в стол. ...Только слухи ползли по домам.
Ощущали в груди эту невосполнимую малость -
Феанаро, зачем? - третий день, пятый день под дождем...
Слышишь, не уходи. И оставь себе то, что осталось.
...Без имен, без мечей, - но похоже, поныне идем.
* * * *
Не мужчины они,
И не жены они –
Ветры они, бродящие в саду.
Ассирийское заклинание
(пер. В.К. Шилейко)
Здравствуй, ветер, бродящий по саду.
Я теперь все ясней узнаю
Эти тени, дорожки, ограду,
Шелестящую поступь твою.
Нас склоняя к траве головами,
Плыли кроны – твои корабли.
И о том, что не скажешь словами,
Говорил ты дарами земли.
А потом – вековая усталость,
Не поднимешь глаза на Звезду…
Наша легкая удаль осталась
В том заброшенном ныне саду.
И никто – знаешь сам – не в ответе
За оставленный северный дом…
Но когда ты не боле, чем ветер,
То вернуться не будет трудом.
Не страшит тишина неживая,
Если к прошлому смог прикипеть.
…Не тебе ли лететь, завывая –
Среди моря над скалами петь? –
Все острей ощущая досаду,
Сознавая тщету все сильней…
Здравствуй, ветер, бродящий по саду,
Саду памяти в Залах Теней.
* * *
* * * *
А в саду-то совсем холодно, совсем оcень…
О душе твоей расколотой – и не спросят,
Только ветви ветром клонятся – как в молитве…
Да и ты не беспокоишься: не болит ведь.
Лучше так. Ведь спросят – молотом, мглой, истомой,
И внутри повеет холодом – по пустому.
А в саду – почти прозрачное, тенью, данью, -
Полумертвое и страшное увяданье.
А поскольку на душе серо – и не спросит,
Встанет прошлым – то же озеро, тоже – осень:
Низкий небосвод, скукожившись, ноябрем лил…
О душе – другой – тревожились: соберем ли?
…Испугаться да прислушаться: отлетела?…
Удержали непослушную возле тела,
Проводили к дому старому – новой дверью…
Поклонись тому, усталому: ждал и верил.
Темным золотом расшитая – снова осень.
…Может статься, что души твоей – нет и вовсе:
Отметалось все, что вырвалось – «за своими»…
А осталось – то, что вызвалось – да, на имя.
Что осталось, то и отдано – скудный дар мой.
«Не гони, - мольба бесплодная, - государь мой…»
* * *
Помаши лопатой на отвале
Да почисть раскоп от сорняков -
И любые беды и печали
Улетят, как стая мотыльков.
Пусть с утра в душе твоей заботы,
От проблем трещит пусть голова -
После четырех часов работы
Все на свете станет трын-трава!
И тому, кто скажет об обеде,
Будешь рад, как брату иль сестре.
Есть еще в душе обиды? Эти
Утопи немедленно в Днестре.
Не спеша на берег топкий выйди,
Окунись, про все забыв, плыви...
Жаль об этом не слыхал Овидий
И не внес в "Лекарство от любви".
Кеменкири, разумеется, спасаюсь я твоими стихами. Пополам с Аввой Дорофеем. Помогает, чессолово!
Итак.
1. КЛЯТВА
Я имею на тебя право.
Я не верую в тщету чуда.
Хоть бы прочие кругом - правы,
Не устану, снова звать буду.
Сдвинул сердце я твое трижды
С мертвой точки тишины, с края.
Я добьюсь тебя. Дойду. Выжду.
Я не верую, хотя - знаю:
Это тело вряд ли жить сможет.
Слышишь - сотней голосов ноют:
«Он не выживет - собой». Что же!
Обещаю: будет жить - мною.
Зря ли был я - черных стен выше,
Где до неба и земли - равно?
Я тебя не отпущу, слышишь?
Я имею на тебя право.
...Листья падают - твоей масти.
Сквозь отчаянье кричу тьме я:
«Я ведь Нолдо, я и сам - мастер,
Я небывшее творить смею!»
Без ответа - плач ваш и яд ваш:
Слишком больно - вслух о том чуде.
Без свидетелей - моя клятва,
Не угроза, но обет: «Будет».
Нужно - черную твою гостью
Встречу грудью и уйду - выше...
Я столетья отдаю горстью.
Проживи их за меня, слышишь?
* * *
Солнышко, кто ты?
Пламя сожмет рука.
Всей-то заботы -
Выдержать три денька
Ради покоя,
Воли и воя, сна...
Эру моя, кто я?
Всё разберет весна.
Не понимайте -
Две ли, одна душа...
Глухо: "Hyarmaite",
Вслух: "Да и я левша...",
Вовсе неслышно:
"Полуигра - не крест"...
Левая - выше.
Неистребимый жест.
Надо бы - делом,
Выше ушей - в реал...
Высшие, где он?
Где этот филиал
Тьмы или Бездны -
Ну, веселей, маршрут!
Ждать - бесполезно:
Там уже не умрут.
Хоть бы кто рыжий -
Пялиться со спины!
Блажь моя - ближе
Быть на крови весны
(Боли-то, зла-то -
Таянье, тленье, брешь...)
Режущий Злато,
Солнышка мне отрежь!
Радиус, лучик -
Все не возьму, не трусь.
Будет ли лучше?
Выплесну - разберусь.
Горсть разжимая -
Аду ли, небесам...
Naikenya, в мае.
Дату назначишь сам.
* * *
IN MEMORIAM.
Покуда зимняя, как камень,
Земля тверда и холодна,
Над ней к закату облаками
Плывет печальная весна.
И круг не замкнут: день - зиянье,
Как вечность до трубы Суда.
Вмещает срок и расстоянье
Окаменевшая вода.
И даже время в этом мире,
Подпав зиме и забытью,
Покорно замерло в надире,
Сознав бессмысленность свою.
Лишь только, вея жаром летним,
Звучат и плавятся слова:
"Кто первым зван,
кто зван последним -
Взойдут согласно, как трава".
СТЕКЛЯННАЯ ОСЕНЬ
Осенние сосны - такие же, как до поры.
Осенняя суть - охлажденной души автаркия.
Клоки паутины, обрывки созвездий, миры...
Такие, как прежде? Такое, такая, такие...
Под перистым небом, где бросили зерна дожди
(Но хляби - в грядущем), дрейфую в осеннем покое.
Осенние письма: «Дороем курган, подожди,
Приедем, засядем - и будет такое, такое...»
Осенняя мудрость в отсутствие красных чернил
Прикинулась морем, витийствует не умолкая...
Ты веришь: сезон ничегошеньки не изменил.
Но медлишь у дома под призрачный звон: «Не такая...»
РОМАНС О ПОСЛЕДНЕЙ ВОЙНЕ (РАЗГОВОР С ВАЛЬКИРИЕЙ)
- Но мы однажды победим, и всем поведаем тогда мы,
Как выбирали смертный бой, презрев удушливый уют!
- Пусть так, но не придет никто глазеть на боевые шрамы:
Твоих друзей убьют враги, твоих врагов друзья убьют.
- Пускай им гибель суждена - затем и в бой идут, но вы-то,
Жена, и теща, и герань, и ты, сопляк, наследник мой?
- Увы, убийственна война и для обыденного быта,
И если твой разрушен дом, то как вернешься ты домой?
- Что ж, разорен родимый кров - уйду под лиственные своды,
Меня восславит птичий хор, меня утешит тишина…
- Но после гибельной войны ты не найдешь и тень природы:
Она расстреляна в упор, она под корень сожжена.
- Все это слышал я стократ, но нам уже не стать другими,
И без надежды и мечты мы все ж пойдем в последний бой.
- Но в этом хаосе и мгле твое прославленное имя -
Оно взовьется над тобой, оно заплачет над тобой!
… На этой выжженной земле одно истерзанное имя
Звенит и плачет над тобой, звенит и плачет над тобой…
ПОСВЯЩЕНИЕ НАМ - 1
Уходили в полон, за собой оставляя полмира,
Драгоценное "влом", выкрутасы родимой страны,
Города и тепло... Драгоценная, страшная вира.
Оказалось потом: и полмира не очень нужны.
Без пятнадцати три выключали экран, словно душу.
По углам разделялся не белые клочья туман.
Уходили в экстрим. Выходили, бледнея наружу.
Что писали - то в стол. ...Только слухи ползли по домам.
Ощущали в груди эту невосполнимую малость -
Феанаро, зачем? - третий день, пятый день под дождем...
Слышишь, не уходи. И оставь себе то, что осталось.
...Без имен, без мечей, - но похоже, поныне идем.
* * * *
Не мужчины они,
И не жены они –
Ветры они, бродящие в саду.
Ассирийское заклинание
(пер. В.К. Шилейко)
Здравствуй, ветер, бродящий по саду.
Я теперь все ясней узнаю
Эти тени, дорожки, ограду,
Шелестящую поступь твою.
Нас склоняя к траве головами,
Плыли кроны – твои корабли.
И о том, что не скажешь словами,
Говорил ты дарами земли.
А потом – вековая усталость,
Не поднимешь глаза на Звезду…
Наша легкая удаль осталась
В том заброшенном ныне саду.
И никто – знаешь сам – не в ответе
За оставленный северный дом…
Но когда ты не боле, чем ветер,
То вернуться не будет трудом.
Не страшит тишина неживая,
Если к прошлому смог прикипеть.
…Не тебе ли лететь, завывая –
Среди моря над скалами петь? –
Все острей ощущая досаду,
Сознавая тщету все сильней…
Здравствуй, ветер, бродящий по саду,
Саду памяти в Залах Теней.
* * *
* * * *
А в саду-то совсем холодно, совсем оcень…
О душе твоей расколотой – и не спросят,
Только ветви ветром клонятся – как в молитве…
Да и ты не беспокоишься: не болит ведь.
Лучше так. Ведь спросят – молотом, мглой, истомой,
И внутри повеет холодом – по пустому.
А в саду – почти прозрачное, тенью, данью, -
Полумертвое и страшное увяданье.
А поскольку на душе серо – и не спросит,
Встанет прошлым – то же озеро, тоже – осень:
Низкий небосвод, скукожившись, ноябрем лил…
О душе – другой – тревожились: соберем ли?
…Испугаться да прислушаться: отлетела?…
Удержали непослушную возле тела,
Проводили к дому старому – новой дверью…
Поклонись тому, усталому: ждал и верил.
Темным золотом расшитая – снова осень.
…Может статься, что души твоей – нет и вовсе:
Отметалось все, что вырвалось – «за своими»…
А осталось – то, что вызвалось – да, на имя.
Что осталось, то и отдано – скудный дар мой.
«Не гони, - мольба бесплодная, - государь мой…»
* * *
Помаши лопатой на отвале
Да почисть раскоп от сорняков -
И любые беды и печали
Улетят, как стая мотыльков.
Пусть с утра в душе твоей заботы,
От проблем трещит пусть голова -
После четырех часов работы
Все на свете станет трын-трава!
И тому, кто скажет об обеде,
Будешь рад, как брату иль сестре.
Есть еще в душе обиды? Эти
Утопи немедленно в Днестре.
Не спеша на берег топкий выйди,
Окунись, про все забыв, плыви...
Жаль об этом не слыхал Овидий
И не внес в "Лекарство от любви".