![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Киселев в 1815 году.
Ежели любимый начальник - дракон, это значит что его так много, что он может держать крышу и века спустя...
Потому что я сижу себе и методично вычитываю "Графа Киселева и его время". Как пузырьки на целлофане оберточном щелкать, но крышу держит. Там не следствие, там еще - 1812, Бессарабия и прочее дней александровых прекрасное начало. И все еще живы, Боже мой, все живы.
Алексей Петрович много должен Павлу Дмитриевичу. За предупреждение, за то, как тот - старательно мимо - смотрел на том первом допросе и в сущности промолчал, хотя ему было что сказать по этому поводу хорошим русским языком. За многое.
...А Павел Дмитриевич прекрасен, прекрасен весь. Вот он в Вене в 1815 году осваивает должность адъютанта при Государе:
"Нужно было принимать и докладывать о всех тех, которые желали быть представленными Государю; а так как Его Величество не желал видеть всех тех, которые желали его видеть, то надо было прибегать к уверткам, которыя иногда не нравились этим господам и не слишком меня забавляли. В 1 час мы отправились в покои нашей Императрицы, где австрийская императрица представила Ей своих придворных дам. Я стал так, чтобы всех их видеть. Когда кончилось представление, я подумал, что для пользы прекрасного пола надо бы постановит в закон обычай более благоразумных дам — избегать дневнаго света..."
Потому что я сижу себе и методично вычитываю "Графа Киселева и его время". Как пузырьки на целлофане оберточном щелкать, но крышу держит. Там не следствие, там еще - 1812, Бессарабия и прочее дней александровых прекрасное начало. И все еще живы, Боже мой, все живы.
Алексей Петрович много должен Павлу Дмитриевичу. За предупреждение, за то, как тот - старательно мимо - смотрел на том первом допросе и в сущности промолчал, хотя ему было что сказать по этому поводу хорошим русским языком. За многое.
...А Павел Дмитриевич прекрасен, прекрасен весь. Вот он в Вене в 1815 году осваивает должность адъютанта при Государе:
"Нужно было принимать и докладывать о всех тех, которые желали быть представленными Государю; а так как Его Величество не желал видеть всех тех, которые желали его видеть, то надо было прибегать к уверткам, которыя иногда не нравились этим господам и не слишком меня забавляли. В 1 час мы отправились в покои нашей Императрицы, где австрийская императрица представила Ей своих придворных дам. Я стал так, чтобы всех их видеть. Когда кончилось представление, я подумал, что для пользы прекрасного пола надо бы постановит в закон обычай более благоразумных дам — избегать дневнаго света..."