Блистательная кибитка. Маленькие трагедии.05.06.16. Отзыв.

[lubelia]

Да, вас не глючит. Это отзыв на спектакль, которым они закрыли прошлый сезон, ну и что, что три месяца прошло, искусство вечно.
Это для вдохновения перед началом нового, потому что - напоминаю - завтра они начинают. И я начинаю с ними, потому что постараюсь сделать и выложить запись.

Моцарт и Сальери.

Не в музыку, что жизнь мою сожгла,
Но в пепел, что остался от сожжения.

Вся история в этот раз получилась еще предельней и безнадежней, чем в прошлые? Особенно отчетливо было видно, что оба - и Моцарт (kemenkiri) и Сальери (fredmaj) - безумцы, оба идут к разрушению, оба уже за пределами жизни, один так, а другой иначе. Оба жили, сколько могли, каждый на своем пределе - и оба примерно одновременно и сломались, к обоим является черный человек, разный или один и тот же, возвещая, что все, пора, продолжать дальше - не в человеческих силах.
При том, что Сальери... ну он всегда в этой истории Моцарта любит, а тут еще отчетливо видно, что он в присутствии Моцарте (по первой сцене, дальше-то хуже) - нормален. Может держаться, может быть. Не может не любить его, не может на него злиться, не может ему не улыбаться, в этом ясном солнечном свете тараканы замолкают (опять тот же визуальный эффект, что и в "Исходе актера" возможно в этот раз уже сознательный – театральная « лягушка» вот на этой конкретной сцене при дневном освещении, дает именно солнечный свет - и никак иначе).
От этого Сальери просто почти ничего не осталось, он так прозрачен, что вот - в присутствии света сквозит светом, а в присутствии черного человека - оказывается не в силах сопротивляться. Потому что "но правды нет и выше", а человек не может бесконечно опираться на самого себя. И даже на искусство - тоже уже не может.
И в первой сцене - вот ясный свет, спокойная дружба - "тебе не до меня" - печально, но без малейшей обиды и далеко идущих тараканов, "когда же мне не до тебя?" - простая констатация, да, так и есть, всегда до тебя.
Про "виденье гробовое и незапный мрак" Моцарт интересно сказал, смущаясь, кажется, своего признания. Нет смысла объяснять музыку словами - ну музыка, вот примерно про это, а так - слушай, сам поймешь, и музыка в данном случае - предельно откровенный разговор о том, что там происходит внутри.
...А музыка про Сальери, это он, Сальери, тут был с другом - и вдруг незапный мрак и виденье, накрыло. (Он, кстати, кажется всерьез за Моцарта забеспокоился еще после этой аннотации - на секунду всего обернулся в зал, но что-то там на лице такое было - и потом уже сосредоточился на музыке).
Музыка - разговор, Сальери слушает и про него, и про себя, и что-то такое отчетливо понимает.
(Еще он кольцо там все вертит - как вариант, это была история про него и Изору? С той разницей, что влюблен был всерьез, в отличие от).
Одновременно слушал и музыку и свою бездну - и бездна оказалась слышнее. Или просто музыка оборвалась слишком рано? Или вот опять - нет опоры только в музыке или только в человеке, который ее творит, недостаточна такая опора.
Но пока Моцарт рядом - можно улыбаться и смотреть ему вслед. А как только Моцарт уходит - весь воздух и свет кончился, и "нет правды на земле". С бесконечной усталостью и безнадегой. И садится как смертельно усталый. И дальше начинает совершенно бредовый монолог. Потому что вообще вот эти идеи: "разъял как труп", "поверил алгеброй гармонию" и все это с нездоровой ненавистью к себе и своему методу - они бредовы. Одно другому не мешает, и вон даже гуляка Моцарт способен словами рассказать про что его музыка, и вполне понимает, как она устроена. Там какой-то сбой логики - и он только первый в этой череде сбоев, а все потому что Моцарт ушел, музыка замолчала - и больше невозможно противиться бесу, который непрерывно шепчет тебе в уши разную очень похожую на правду ложь.
Зависть? Это не зависть, проблема в разы сложней. Это просто предельная разорванность - когда в тебе говорит бездна, ты ощущаешь, что тебе, такому каков ты есть (в том числе и с твоими музыкальными способностями) просто невозможно находиться рядом с таким как он.(а молчит в тебе бездна (ну или хоть говорит потише) только в его присутствии. Устанешь тут от таких качелей.
И на самом деле уже по монологу этому видно, что то, что он задумал - это в общем-то самоубийство. Ровно вот с этой целью - чтобы все наконец кончилось, потому что дальше так продолжаться вообще уже не может. Почему только не себя, а Моцарта? ну а вот попробуй осознай, что источник муки не вовне, а в тебе самом? а еще Моцарт так близко, что уже даже не разделить, кого тут травить. Это бездна, она нарушает логику и искажает перспективу, а противиться ей нечем.
Вот оказывается нечем даже уже рядом с ним. Может еще потому, что Моцарт в сущности и правда - уже совсем не здесь. Он также истончен как Сальери, только через него этот солнечный свет льется всегда, потому что свет есть, а самого Моцарта тоже уже очень немного, и скоро вообще не останется. Сальери это тоже видит, и... страшно это, Моцарт заканчивается, тоже отказывается от жизни - сам, и закончится вот-вот без посторонней помощи, просто крыльями взмахнет и отлетит. И это совершенно невыносимо, настолько, что лучше закончить самому - побыстрее.
(Моцарту это тоже в общем трагедия - вот такое ты небесное создание, что твоя небесная музыка не может спасти того, кто рядом, а ты, небожитель, даже увидеть этого не можешь)
Впрочем, даже и после конца, качельки сохраняются - пока он рядом, можно и руку пожать, и уверенно сказать "до свиданья". А когда его уже нет - можно еще успеть подумать, что звания гения ты лишил себя сам, самостоятельно (ну потому что был-то гений, потому что сочинить мотив, который Моцарт себе всегда твердит, когда счастлив - это в общем вполне достижение). Но это уже неважно, потому что все кончилось и надо быстрее за ним.
В общем вся механика самоубийства в чистом виде. Очень страшный спектакль вышел.


Пир во время чумы.
Мы идем в одну сторону,
Потому что другой стороны просто нет.

Новый Вальстингам(fredmaj) был совершенно прекрасен по контрасту с нежелающим жить Сальери. Этот - яркий, злой, энергичный - жить хочет, и сильно. Это все, что он может противопоставить смерти - вот эту свою яростную жажду бытия. Это осознанный выбор и осознанное противостояние - они там интересно то рифмуются, то спорят с Молодым человеком (anarsul). Тот тоже делает внятный и осознанный выбор - мы будем жить и будем вести себя так, словно смерти нет, и за Джаксона сейчас весело выпьем (судя по всему дружил он с этим Джаксоном, потому что играет не страх смерти, но - горе). Председатель считает, что - нет, мы будем вести себя честно: так словно смерть рядом, она была и есть. И все равно мы будем жить, и пить, и танцевать, и вот - любить. В том числе и непосредственно физически - в прошлых версиях у них отношения с Мэри (odna_zmeia) были если и не платонические, то в общем как-то это специально не подчеркивалось, а тут вот полное впечатление, что они вдвоем вываливаются на сцену вот ровно после любви. И это правильно, потому что все, что можно противопоставить смерти - это жизнь.
Там вообще интересно разворачивается тема греха, утраты невинности и прочего ("все виновны, следовательно все умрут", ага). И Мэри подчеркивает сама, что она создание падшее, сожалеет о былой невинности, и называет Луизу "сестрой печали и позора", и Вальсингам говорит о своем "падшем духе" - и с одной стороны да, они тут в общем вот ровно об этом, о том, что за последние три недели успели сойтись, но с другой - нет, не только об этом. Шире - о том, что опыт Чумы оказался именно опытом падения во всех смыслах. То, что они вместе - это вот как раз единственное, что из этого опыта удалось сделать якорем и спасением, но там было еще полно всякого другого, с чем уже ничего не поделаешь.
Тут опять Вальсингам со своим "меня считала чистым, гордым, вольным" - вот гордость и вольность он, видимо, тоже утратил. Хотя выглядит по-прежнему орлом, но внутри все про себя знает. Видимо опыт страха и горя, и опыт на тему того, что настолько хочет жить и быть - что не готов следовать за женой, и не готов к тому, что предлагает священник.(kemenkiri)
Священник вышел тоже совершенно прекрасный. У него свой рецепт от страха: он минимум месяц уже как заведенный исповедует-причащает-отпевает-хоронит, и уже превратился исключительно в руки, способные отпустить грехи и преподать Причастие. Он так устал и от него так мало осталось его самого, что страху в нем нет места.
"О, - сказал Василиск, - церковь с человеческим лицом". Ну, да, с очень человеческим лицом, потому Вальсингама и скручивает - его не осуждают, на него не давят, просто показывают, что по-другому - можно и нужно. Что вот этот путь, которым идет он - путь яростного противостояния смерти вот таким образом - не единственный, и даже не самый правильный, и в конечном итоге никуда не ведет, потому что человек не может бесконечно опираться только на себя и на свою жажду жить.

Поэтому да - "Укажи мне путь мой", среди этих бесконечных искушений, путь между отказом от жизни, потому что она невыносима, и такой яростной жаждой жить, что она уже не разбирает греха от добродетели.
Я уже говорила, что это глубоко христианский спектакль? ну так вот, он в общем наглядно показывает, что и в одном и в другом случае, выход-то только вверх, к Богу, никаких других выходов из этой тьмы не предусмотрено, другой стороны просто нет.
Остается попросить об этом выходе, зажечь свечу - и ждать. Может это пламя - это и есть ответ.

(Придумался им всем счастливый конец - потому что Вальсингам если не сейчас, то когда Чума хоть чуть спадет - прочухается, станет годным Послечумным Лордом, и под чутким руководством духовного лица начнет восстанавливать разумную жизнь в городе.
А через полгодика его повенчают с Мэри (потому что благословил ее священник очень убедительно):))