(no subject)

Учись любить свою среду – февральский ветер, серый снег,
Какое море? Да за что? Родился здесь – и тут пребудь.
Соседка снизу, например. Кошелка, доживает век.
Давай, попробуй, полюби. Не полюбил? Не обессудь.

Давил стихи – не додавил, хотел на море – не попал.
Пытался родстенникам враз дать благодати. Проимел
И эту – даром! – благодать, и первый суд, и первый бал,
Ведь мог – скользнуть, взмахнуть, взлететь? Наверно – нет, раз не посмел.

Иди по лужам и люби. Хоть эту стынь и эту мразь.
Не можешь в небо посмотреть? Не поднимай на небо лба,
Оно и так повсюду здесь – его и втаптываешь в грязь.
Вот недописанный роман – чужой, однако, про тебя.

Читай, глотай чужую боль. Одна на всех, другой тут нет.
Один на всех горит огонь, один на всех ночной трамвай.
Держись за ниточку-любовь. По ней к тебе нисходит свет,
Ты дышишь только ей одной. Не упускай. Не отпускай.


...Вообще-то это про совершенно конкретный роман:), но зачем там в конце вылез Окуджава?

ЗЫ: Всем спасибо, помощь не нужна, нужна молитва. Новопреставленный Павел; Тамара (это моя мама) ну и за меня тоже. И абстрактных соболезнований сюда не пишите, ку? Тока про стихи, если есть что.