1-я сцена второго действия:)
Jun. 16th, 2011 12:00 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
lubeliaЕще о "Мастере" и его библейских сценах.
Каждая имеет какой-то свой законченный смысл. Первая - "про любоффь", вторая - "про предательство".... А третья, помимо того, что "про вину" - еще и отчетливей всего "про творчество". Это сцена где Мастер активней всего виден во взаимодействии со своим творением, а в целом получается отличный анализ литературного творчества\мироглядства.
Начинает сцену Мастер, сочинитель - вопросом: "Что же произошло?". Вопрос прежде всего к себе: "Что же там было дальше-то? Будем смотреть."
И дальше - смотрит. Потихоньку разгоняясь, разогреваясь, пока герои обсуждают трудные праздники и архитектуру. Мастер вступает в ключевой момент, когда вдохновение поймано за хвост, а эмоции зашкаливают - на разговоре о казни. Поймал самое главное, и история его захватила - он действительно на время сливается с героем и задает его вопросы - его голосом (а со стороны героя это, наверно, кажется, милосердием - Пилат в этот момент, на рассказе о казни, всегда отворачивается к стене и как-то так вскидывает к лицу руки... в какой-то из записей - прям-таки к глазам, и потом, уже развернувшись, некоторое время выдыхает - хорошо, что Автор в этот момент хоть озвучивание берет на себя).
Потом все-таки снова - Пилат, а потом - Афраний, про казнь. Вот тут я ни разу Мастера не отследила (в записях, его, понятно, нет, а оба "живых" раза все равно смотрела на Ванина, увидела в последний раз только что они как-то стояли симметрично - Афраний посередине, а Пилат и Мастер по бокам), но вот тут он тоже должен бы натыкаться на эту "трусость", она - обоим. Только чуть по-разному, для героя: "Ну это еще мягко", а для Мастера: "Упс, вот что я про него - и про себя - понял-то". Бывает. Иногда напишешь что-нибудь, потом смотришь - и понимаешь ЧТО написал.
Некоторое время отходят оба: Пилат говорит что-то, лишь бы говорить и устоять на ногах, Мастер, как Автор, видимо, тоже в этот момент не очень понимает, как герой будет реагировать и пишет эти несколько не очень внятных фраз... потому что на "трусости" вдохновение явно кончилось и следует пауза. Герои разворачиваются уходить, эпизод закончен - и вдруг Мастер снова вступает, увидев в голове продолжение сцены, задерживает героев и снова говорит за Пилата, опять же разгоняясь, еще не поняв, что именно он увидел, что там ключевое... Потом понимает - Иуда - и инициатива снова переходит к героям, заканчиваясь не спадом, а ударным диалогом про: "Так зарежут? - Да".
Притом, что это все с одной стороны - игра Бакалова, да. Но с другой стороны - это заложено прямо в сценографии, Китаев этот смысл, как минимум, не слишком портит, а повествование о Пилате получает отличный второй слой. Не главный, да, главное там все-таки отношения со своей любовью, виной и свободой воли, но и это там есть.
Ага, и кажется, в понедельник я не работаю и есть шанс попасть на последнего "Мастера" в сезоне, да еще и с Бакаловым. Будем надеяццо:)
(А то, что в целом это еще и повествование о неком товарище в белом балахоне и черном плаще, который пишет книжку про героя, у которого вечно болит голова - это просто забавная завитушка на реальности:))
Каждая имеет какой-то свой законченный смысл. Первая - "про любоффь", вторая - "про предательство".... А третья, помимо того, что "про вину" - еще и отчетливей всего "про творчество". Это сцена где Мастер активней всего виден во взаимодействии со своим творением, а в целом получается отличный анализ литературного творчества\мироглядства.
Начинает сцену Мастер, сочинитель - вопросом: "Что же произошло?". Вопрос прежде всего к себе: "Что же там было дальше-то? Будем смотреть."
И дальше - смотрит. Потихоньку разгоняясь, разогреваясь, пока герои обсуждают трудные праздники и архитектуру. Мастер вступает в ключевой момент, когда вдохновение поймано за хвост, а эмоции зашкаливают - на разговоре о казни. Поймал самое главное, и история его захватила - он действительно на время сливается с героем и задает его вопросы - его голосом (а со стороны героя это, наверно, кажется, милосердием - Пилат в этот момент, на рассказе о казни, всегда отворачивается к стене и как-то так вскидывает к лицу руки... в какой-то из записей - прям-таки к глазам, и потом, уже развернувшись, некоторое время выдыхает - хорошо, что Автор в этот момент хоть озвучивание берет на себя).
Потом все-таки снова - Пилат, а потом - Афраний, про казнь. Вот тут я ни разу Мастера не отследила (в записях, его, понятно, нет, а оба "живых" раза все равно смотрела на Ванина, увидела в последний раз только что они как-то стояли симметрично - Афраний посередине, а Пилат и Мастер по бокам), но вот тут он тоже должен бы натыкаться на эту "трусость", она - обоим. Только чуть по-разному, для героя: "Ну это еще мягко", а для Мастера: "Упс, вот что я про него - и про себя - понял-то". Бывает. Иногда напишешь что-нибудь, потом смотришь - и понимаешь ЧТО написал.
Некоторое время отходят оба: Пилат говорит что-то, лишь бы говорить и устоять на ногах, Мастер, как Автор, видимо, тоже в этот момент не очень понимает, как герой будет реагировать и пишет эти несколько не очень внятных фраз... потому что на "трусости" вдохновение явно кончилось и следует пауза. Герои разворачиваются уходить, эпизод закончен - и вдруг Мастер снова вступает, увидев в голове продолжение сцены, задерживает героев и снова говорит за Пилата, опять же разгоняясь, еще не поняв, что именно он увидел, что там ключевое... Потом понимает - Иуда - и инициатива снова переходит к героям, заканчиваясь не спадом, а ударным диалогом про: "Так зарежут? - Да".
Притом, что это все с одной стороны - игра Бакалова, да. Но с другой стороны - это заложено прямо в сценографии, Китаев этот смысл, как минимум, не слишком портит, а повествование о Пилате получает отличный второй слой. Не главный, да, главное там все-таки отношения со своей любовью, виной и свободой воли, но и это там есть.
Ага, и кажется, в понедельник я не работаю и есть шанс попасть на последнего "Мастера" в сезоне, да еще и с Бакаловым. Будем надеяццо:)
(А то, что в целом это еще и повествование о неком товарище в белом балахоне и черном плаще, который пишет книжку про героя, у которого вечно болит голова - это просто забавная завитушка на реальности:))
