![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
lubeliaТрадиционно - кое что про остальных.
Собственно, отдельная вчерашняя крышесносность была в том, как выдал Бакалов. Он всегда играет рифму к Пилату - выстраивая, почему, собственно, Мастер написал роман о Пилате, почему так важна эта тема, почему -"трусость" самый страшный порок. (Блин, какого он "спрута" выдал! Вообще наповал).
Очень была сцена Казни (ну в частности, еще и потому, что - не на Левия же тут смотреть? который опять позорно запутался в тексте. Хорошо, что я не туда смотрела, а - на Мастера).
В прошлый разы Мастер выдавал вот эту сцену с Левием от себя, через себя, отождествляя себя все-таки с опоздавшим Левием, а не с Пилатом, и я еще все думала - что же он такого в юности-то натворил, куда опоздал, что его это так мучит?
Сейчас нет, Левий - мимо. Это Мастер-Пилат стоит на коленях и смотрит, как процессия приближается к Голгофе - а потом и на саму Голгофу. То, чего не дано Пилату - встать перед Крестом на колени (Пилат-то сейчас на балконе... смотрит на три черных крестика издалека... Но он бы и не смог - близко подойти, точно бы спятил).
(Ага, и в третьей сцене... ну я никак не могла не вертеть головой как болванчик, туда-сюда, смотреть только на одного Пилата впервые оказалось невозможно... С одной стороны - это кайф, когда на сцене такие трое (Афраний тоже был очень...). А с другой - где взять по глазу и по мозгу на каждого?! Но лучше больше, чем меньше, да, гораздо лучше так, чем когда смотреть не на кого и разглядываешь потолок)
В финале Мастера тоже было... страшно. Думал скрыться, да? Думал сжег роман и Воланд его не найдет? И он мечется в сполохах [Свет вообще в этот раз был странный поначалу, с перебоями... а потом наладилось и кажется появилось что-то новое, вот этих синих сполохов, когда Мастер корчится на слова Воланда "Рукописи не горят", а потом еще и Маргариту видит - я не помню]...
И он с самого начала знал, что не сможет отпустить Пилата. "Достанет ли сил?" - знал, что не достанет. И, кажется, понятно почему - потому что он отменно верит в Воланда, от которого не спасти рукопись а вот в то, что роман прочел Иешуа - не поверил. Мастер-Бакалов, как и Пилат в четвертой сцене - не видит надежды.
Ну вот Пилат и не услышал... (ладно... ноги его куда-то понесли... Иешуа все-таки есть, значит - к Нему).
А Мастер остался принимать положенное - слушать беззвучие.
Мне все время там самым страшным кажется не беззвучие это, а то, что "к вам будут приходить те, кого вы любите, но кто не встревожит вас". Значит, что Иешуа точно не придет - Он не может придти к грешнику так, чтоб его не встревожить. И Пилат не придет с доброй вестью - явление Пилата Мастеру по любому причинит боль, даже если это будет весть об освобождении... Господи, с кем они там общаться-то будут? С муляжами?! Страшное Чистилище Мастеру предстоит... Ну вот разве что Иешуа туда уж как-нибудь Сам пробьется - Он сильнее любых клятв, и Он побывал на дне Ада.
...В общем оба вчера выдали в рифму. Блин, "надо верить, мужики", низзя так со зрителем!
(Еще подумаю, и еще про остальных потом сюда же запишу, там Римский-Санников, про котрого наконец хочется внятно, и Бездомный с Берлиозом)
АПД:
Все хочу про Римского-Санникова написать. Поначалу он мне по сравнению с Борисовым не понравился. А тут - то ли и правда лучше стало, то ли я наконец разглядела.
Знающие товарищи говоря, правда, что играет он примерно то же, что играл Берлиозом - но его Берлиоза я как раз и не застала (слышала в записях и очень интересным показался).
Начиная с первой же сцены, когда Римский невесть зачем появляется в квартире у Степы Лиходева.... Санников обыгрывает это - оглядывается недоуменно "Что я тут делаю-то вообще?!". А вчера еще вышла прекрасная фишка - у Римского после разговора с Лиходевым связь не оборвалась - Лиходеев, видимо, просто выронил трубку. И Римский в полном офигении слушал по телефону все дальнейшее...
Да он играет человека, столкнувшегося со... странным. Но в итоге сохранившего здравый смысл и достоинство, и вышедшего победителем.
(А еще он знает текст:) там есть прекрасная сцена в Варьете, где Римский совмещен с Бенгальским. И голову ему не отрывают - просто затыкают рот... Так вот Санников отлично помнит про оторванную голову Бенгальского и явно имеет ввиду)
Собственно, отдельная вчерашняя крышесносность была в том, как выдал Бакалов. Он всегда играет рифму к Пилату - выстраивая, почему, собственно, Мастер написал роман о Пилате, почему так важна эта тема, почему -"трусость" самый страшный порок. (Блин, какого он "спрута" выдал! Вообще наповал).
Очень была сцена Казни (ну в частности, еще и потому, что - не на Левия же тут смотреть? который опять позорно запутался в тексте. Хорошо, что я не туда смотрела, а - на Мастера).
В прошлый разы Мастер выдавал вот эту сцену с Левием от себя, через себя, отождествляя себя все-таки с опоздавшим Левием, а не с Пилатом, и я еще все думала - что же он такого в юности-то натворил, куда опоздал, что его это так мучит?
Сейчас нет, Левий - мимо. Это Мастер-Пилат стоит на коленях и смотрит, как процессия приближается к Голгофе - а потом и на саму Голгофу. То, чего не дано Пилату - встать перед Крестом на колени (Пилат-то сейчас на балконе... смотрит на три черных крестика издалека... Но он бы и не смог - близко подойти, точно бы спятил).
(Ага, и в третьей сцене... ну я никак не могла не вертеть головой как болванчик, туда-сюда, смотреть только на одного Пилата впервые оказалось невозможно... С одной стороны - это кайф, когда на сцене такие трое (Афраний тоже был очень...). А с другой - где взять по глазу и по мозгу на каждого?! Но лучше больше, чем меньше, да, гораздо лучше так, чем когда смотреть не на кого и разглядываешь потолок)
В финале Мастера тоже было... страшно. Думал скрыться, да? Думал сжег роман и Воланд его не найдет? И он мечется в сполохах [Свет вообще в этот раз был странный поначалу, с перебоями... а потом наладилось и кажется появилось что-то новое, вот этих синих сполохов, когда Мастер корчится на слова Воланда "Рукописи не горят", а потом еще и Маргариту видит - я не помню]...
И он с самого начала знал, что не сможет отпустить Пилата. "Достанет ли сил?" - знал, что не достанет. И, кажется, понятно почему - потому что он отменно верит в Воланда, от которого не спасти рукопись а вот в то, что роман прочел Иешуа - не поверил. Мастер-Бакалов, как и Пилат в четвертой сцене - не видит надежды.
Ну вот Пилат и не услышал... (ладно... ноги его куда-то понесли... Иешуа все-таки есть, значит - к Нему).
А Мастер остался принимать положенное - слушать беззвучие.
Мне все время там самым страшным кажется не беззвучие это, а то, что "к вам будут приходить те, кого вы любите, но кто не встревожит вас". Значит, что Иешуа точно не придет - Он не может придти к грешнику так, чтоб его не встревожить. И Пилат не придет с доброй вестью - явление Пилата Мастеру по любому причинит боль, даже если это будет весть об освобождении... Господи, с кем они там общаться-то будут? С муляжами?! Страшное Чистилище Мастеру предстоит... Ну вот разве что Иешуа туда уж как-нибудь Сам пробьется - Он сильнее любых клятв, и Он побывал на дне Ада.
...В общем оба вчера выдали в рифму. Блин, "надо верить, мужики", низзя так со зрителем!
(Еще подумаю, и еще про остальных потом сюда же запишу, там Римский-Санников, про котрого наконец хочется внятно, и Бездомный с Берлиозом)
АПД:
Все хочу про Римского-Санникова написать. Поначалу он мне по сравнению с Борисовым не понравился. А тут - то ли и правда лучше стало, то ли я наконец разглядела.
Знающие товарищи говоря, правда, что играет он примерно то же, что играл Берлиозом - но его Берлиоза я как раз и не застала (слышала в записях и очень интересным показался).
Начиная с первой же сцены, когда Римский невесть зачем появляется в квартире у Степы Лиходева.... Санников обыгрывает это - оглядывается недоуменно "Что я тут делаю-то вообще?!". А вчера еще вышла прекрасная фишка - у Римского после разговора с Лиходевым связь не оборвалась - Лиходеев, видимо, просто выронил трубку. И Римский в полном офигении слушал по телефону все дальнейшее...
Да он играет человека, столкнувшегося со... странным. Но в итоге сохранившего здравый смысл и достоинство, и вышедшего победителем.
(А еще он знает текст:) там есть прекрасная сцена в Варьете, где Римский совмещен с Бенгальским. И голову ему не отрывают - просто затыкают рот... Так вот Санников отлично помнит про оторванную голову Бенгальского и явно имеет ввиду)
