lubelia

Еще чуть-чуть до кучи, пока мозг не пал под рифмованной тяжестью даты:)

Бакалов-Мастер, который тоже очень качественные глюки вчера наводил. Потому что я всегда погружаюсь в ужасно замороченные размышления о том, в каком соотношении роман, написанный Матером находится вот с этой непреложной реальностью, в которой есть приступ Головной Боли и Приговор - и в каком они соотношении с романом, который напишет Иванушка и с романом, который написал Булгаков?:)
Мастер пишет роман про трусость. Про Пилата, который произнес приговор и про Левия, который "опоздал" (во время сцены Казни Мастер уходит на "Я трус". То есть нет, сначала реагирует, прикрывая от боли глаза и закидываясь, а потом встает и уходит, в этой сцене для него самое важное это вот это - "Я трус", он кажется, ради этого и писал). Собственно, поэтому роман и вызывает такую реакцию, поэтому критики и "говорят не то, что думают" - да от страха и о том, что роман - про страх. Но у меня складывается впечатление, что показанные нам библейские сцены - они все-таки не идентичны написанному. В частности, Мастер ничего не знает про посмертие своего героя - он этого не писал. Что он четко писал сам и что один-во-один - это "Казнь", вот та сцена, в которой он сам присутствует и действует, говоря за Пилата (и там опять звучит "Трусость") и "Не было казни". Последнее особенно страшно - Мастер пишет вот этот текст про сон, оборачивающийся кошмаром, а на самом деле Пилату не снится сейчас Иешуа, на самом деле Пилат сейчас внизу, на балу. А сон... вот, видимо, Мастеру что-то такое и снится - что-то, после чего он и взялся за историю про трусость.
Взялся - и не справился со спрутом, накрыло. Там не только спрут и не только тьма, которая выдавит стекла и он в ней захлебнется, там еще трамвай, который вызывает дикий ужас...
Интересно было в момент "извлечения". Все разы до этого, когда по стенам начинает проступать текст - Мастер дирижирует им, кружится, сливается с текстом - хорошо написал! А вот в тот момент, когда текст проступает по мановению Воланда - Мастер отстраняться. Разглядывает буквы - но нет, кажется там что-то не то. Что ему показывает Воланд? Все те же две сохранившиеся фразы - про кровавый подбой и про тьму, пришедшую с моря?
Зато как он сказал "Свободен!". То, что не сумел сказать в самом романе (может быть поэтому и судьба романа быть сожженным - он не дописан или дописан не так, как надо, не так, как хочет Иешуа? в самом тексте нет ведь этого освобождения, он так и заканчивается на "не было казни"?
(А еще - ведь в романе Мастера присутствует и действует Воланд. Вот что он там делает? хорошо так присутствует - настолько, что "Мастер все угадал", настолько, что Стравинский, лечивший Мастера, услышав рассказ Иванушки про иностранного консультанта - мгновенно делает выводы.)
Так что от Мастера так и останется - только напечатанный отрывок в газете (и видимо, это как раз первая сцена - допрос, недаром именно ее так уверенно цитирует Воланд, это он читал и этот текст действительно может восстановить).
Напишет Иванушка - и вот он уж напишет правду - с финалом, с балом, со всем.
(Я брежу, но это тоже история про лист Нигля. Картина в музее, который сгорит; вкладыш в газету, который вряд ли сохранится для литературы; история, продолжение и окончание которой - в пространстве Чистилища)

(Про Маргариту - вчера у Мастера внезапно (опять же по зрительским ощущениям) прорезалось прощение и принятие. О первой встрече он как всегда рассказывает с ужасом и отвращением - отвратительные желтые цветы... я всегда любил эту женщину - скажете, а сумасшедший?! а то ...) На ее уход он по-разному реагирует - но почти всегда с осуждением. То кулаком по сцене стучал, то просто как-то криво ухмылялся... А вчера как-то принял - осуждения не было. И всегда "Это простительная слабость" - звучит защитой Маргариты перед Воландом и вчера как-то - особенно.
Так как-то:)
(Блин, так он меня перепугал последние два раза, когда я ему что-то дарила, что не могу заставить себя с цветами подойти, нервы дороже.. Но вообще - надо, он прекрасен:)