lubelia

Кажется, что это тоже сойдет в качестве великопостных картинок. Несмотря на мою нежнейшую любовь к "Моцарту и Сальери" все-таки - лучшая часть "Маленьких трагедий". Самая многолюдная и сложная, самая импровизационная, самая музыкальная. И тут я, наверно, меньше всего буду говорить о собственных глюках (еще, впрочем, и потому, что я знаю, что скриншотов ждут, а вот интеллект и внимания у меня как поехали несколкьо дней назад - так, увы, и не восстанавливаются, так что я не отвечаю за свои трактовки и оценки), зато картинок покажу много:)
Танец на заставке:

А тем временем пришла хозяйственная Марта (Марта же она, да?) и что-то там донакрывает на столе:

Вальсингам и Мэри появляются вместе:

Молодой человек с предложением выпить за Джексона. Ах, какой Сули!

Зараза, гостья наша, насылает на самые блестящие умы.

Пускай в молчанье мы выпьем в честь его.

Песня Мэри.

Чья любовь отрада мне

Я молю: не приближайся

(А Эдмонда не покинет Дженни) даже в небесах.

После песни Мэри Вальсингама закономерно накрывает. То есть он, кажется, и спеть-то просил, чтоб уже накрыло окончательно - и как-то уже это проехать. Проехать не вышло, вышло что надо как-то не впасть в истерику, а это довольно сложно. (Это зато, кстати, на возраст хорошо сработало - все-таки он очень молодой, Вальсингам, когда в таком возрасте встают такие вопросы, неудивительно что как-то вот оно так..)

(И мрачный год, в который пало столько) отважных, добрых и прекрасных жертв

Вступает Луиза. Луиза хороша вполне, но все-таки трактовка Кариссимы была мне ближе и интересней. Тут, увы, все-таки выходит больше ярко-красного платья и плясок, а смыслы из-за этого огрубляются.

Это где-то в районе Вальсингама, который хвалил крикливых северных красавиц. Вальсингам и Мэри между тем наезда не слушают, а увлеченно что-то свое обсуждают, а на Луизу поглядывают снисходительно, как взрослые - на подростка.

Кто с кем, а Сули в обнимку с гитарой - видимо, она лучше всех защитит :)

Мне снился демон...

Зря у него попросили духоподъемной песенки, щас споет. "Такой не знаю".

Мэри улыбается, а потом улыбаться как-то перестает. Опять поменялось взаимодействие.

На "И счастлив тот, кто средь волненья их обретать и ведать мог " Вальсингам притягивает Мэри к себе. Это - его категорический ответ на на "Не приближайся к телу Дженни ты своей" - да похрен! Я тебя не оставлю!

Танец после гимна чумы (ну Данс макабр же от "Перелетного кабака!")

Меж тем моряк-Бобер угощает Марту из фляжки чем-то крепким:

Вокруг попойки продолжалось взаимодействие Мэри и Вальсингама. Отличный был момент, как она его мониторила: Вальсингам на миг прячет лицо, утыкается в спинку "кресел Джексона" (то ли пьян уже, то ли просто уж очень трудно держать спину и морду, когда так хреново-то кругом) - она это через секунду же замечает, оборачивается к нему с тревогой, но он уже прочухался и выпрямляется - все, все, нормально все со мной.

А вот и священник явился. Понравился, кстати, сильней вышел, чем в прошлый раз... человечней, что ли?

(Прервите пир чудовищный, когда желаете вы встретить в небесах) утраченных возлюбленные души.

Вальсингама прорывает - Дома у нас печальны! Давай, священник, ответь - что нам с этим делать?

Зачем приходишь ты (меня тревожить) ? Ловила реакцию Мэри - она слушает диалог очень внимательно и ее там плющит не меньше чем самого Вальсингама - за него.

(О, толкьо на скриншоте еще заметила как у персонажа Нинкве руки тут. Он потом за священник уходит - а в этот момент кажется, молиться начинает. Хороший юноша:)

Слышу голос твой, меня зовущий.

Но проклят будь, кто за тобой пойдет! Ему, судя по всему, эта идея священника - разойтись по домам, кажется в корне неправильной, с его точки зрения, это будет поражением, а не победой. Долг - быть здесь и противостоять Чуме, вот хоть так, но - противостять, а не сдаваться. Поэтому - проклят будь, да.