lubelia

Ну что ж, "Блистательная кибитка" совершенно блистательно завершила театральный сезон, а кто не пришел - сам виноват.
Спектакль вырос (ну как это обычно бывает у "Кибитки":)) - добавили текста во вторую часть. Камерность этой постановке только идет, потому что - ура! - видно и слышно все. Маяковского света жалко, но справились и без него, тем более, что декорацией сегодня работала сама природа - удары грома на фонограмме и с улицы перемежались; лил и шумел дождь, и с улицы пахло дождем и мокрой листвой; тополь, который хотел срубить Томпкинс, кажется, искренне хотели срубить нафиг все, кто реагирует на обилие тополиного пуха... а к финалу как раз развеялось и даже какое-то солнышко блеснуло. И огромные пахучие дачные пионы, конечно, лучше предназначены для того, чтобы отыгрывать райскую флору, чем зимние хризантемки.

Дальше буду о своих глюках и о своем восприятии, может и правда словила то, что было заложено, а может просто сыграла роль именно погода\настроение. Спектакль вышел светлее и яснее, чем прошлый. Менее трагичный, менее надрывный (ну там еще и вторая часть малость провисала, что все отметили, и сопротивление материала в виде звука и света сказывалось). Ну тут и мое состояние сказалось - тогда это смотрелось скорее про Творчество, по то, что оно такое и как Художнику выжить в социуме - то есть актуальней была первая часть, и элементы трагедии. Сейчас - смотрелось о Милости. О Вечности. Не только и не столько об Искусстве, и даже не о Творчестве в широком смысле... о том, как быть собой. О том, как обернется в Вечности то, что происходить здесь и сейчас.

(Ниггль в самом начале. Пора в Путешествие)
О Смерти. Сравниваю с предыдущим, потому что просто больше не с чем - в тот раз смерть Ниггля (я знаю сюжет, я сам этот сценарий ваял!) была неожиданной. Казалось, что отстань от него сейчас все, прекрати задалбывать - он встанет на стремянку и все-таки дорисует и доживет! Сейчас - нет. Он с самого начала умирал, с самого начала было совершенно ясно, что ничего он не закончит (да и сам он это в общем-то понимал). Но все равно, даже так, тоже практически без шансов - надо рисовать, потому что иначе ты не будешь собой. В финале это было - когда он входит уже после велосипедной поездки, одной ногой уже за гранью, шаги возницы уже слышны - и сразу кидается в стремянке, потому что, кажется, возвращаясь, думал только об этом - о картине. Он и в первый-то раз полез рисовать, вырубив чайник, но чаю так и не попив - не до того... а тут только плащ сбросил куда попало - и туда, к картине. "Я - отсюда - никуда не пойду".

Это он на стремянке еще рисует, пока даже Аткинс не пришел.
А вот это уже - умирает:

На самом деле получилось, что умер-то он идеально - на своем пределе. И на пределе того, что он может как друг, сосед, как человек среди других людей - смотавшись под дождем за врачом. И на пределе того, кто он может как художник - по крайней мере видеть свой замысел и думать только о его осуществлении, а не о том, чтоб чаю попить, аспирину глотнуть и ложиться отогреваться и спать. Поэтому он достоин Милости - не потому что такой уж хороший человек и такой уж великий художник. А потому что сделал честно все, что тут мог - до конца.
Уходил красиво - в сторону лягушки у двери, на свет - и казалось, что в этом свете растворяется. Этот - не Мастер, покоя он не заслужил (ох, его еще пропесочат Голоса) - а вот Свет - заслужил.

Чуть-чуть про остальных, чтобы последовательно. Господи, какая жена у Аткинса! Это ж немыслимый кайф - наблюдать за Настоящей Английской Леди в процессе чаепития. Они там еще взаимодействовали как-то все время, пока внимание переключалось на Ниггля, кое-что я ловила, но глаз категорически не хватало, надеюсь на камере это осталось! Потом, идя со спектакля уже, мы (зрители:) рассуждали о том, что получилось воссоздать именно атмосферу Англии, что вещь получилась толкиновской еще и из-за этого попадания в дух. Так вот - это в огромной степени из-за прекраснейшей Леди Аткинс.

Сам Аткинс. Тут не скажу, что история стала более внятной - она и была предельно понятной и внятной с самого начала, Аткинса очень видно - и его отношение к Нигглю - и его, нарастающее и выкристаллизовывающееся, но соверешенно однозначное отношение к Томпинксу. С Нигглем - очень характерен он на чаепитии был, когда поставил ему стул и усадил, а стул-то был его, аткинсов - и Аткинс соверешенно естественно встал там где-то за женой... ну потому что это нормально - сидеть тут должен Ниггль, а он, Аткинс и постоять может... ну надоело ему сидеть может?

И потом вклинивается со своим рассказом про Блисса (нимагу... опять же видела текст в зародыше, все равно ржала:)) - Аткинс, оказывается, нигглевыми делами интересуется довольно плотно, вон, в курсе всех подробностей.
И финальный разговрр с Томпкинсом (чуть смазанный тем, что Томпкинс несколько поплавал по тексту)...Этого камера (ни одна из, наверно) точно не уловила - как Аткинс бросился за уходящим в дверь с холстом Пэришем. Его вот в этот момент, кажется, накрыло еще и утратой: с Томпкинсом он спорил, защищал Ниггля, но как-то... не осознавал что ли, что Ниггля уже нет. А вот тут, увидев, что и картины растаскивают - понял внезапно. (Ну, может и глюк, но увиделось именно так, очень сильный момент в любом случае вышел). И с Томпкинсом - показывая лист совершенно никак не мог поверить, что Томпкинса не проймет. Ну очевидно же, вот оно, Прекрасное, вот прямо в руках, посмотрите же какой тут Лист!

Голоса. Ура-ура-ура, я поимела себе Голосов на всю голову (ей полезно):)). В прошлый раз у меня, помнится, больше всех ворчаний было именно к этой сцене - и не так встали, и не так сказали, и все мне было не так - задумка показалось хорошей, исполнение тогда не слишком понравилось.
Все хорошо. В этот раз сцена всерьез зацепила и захватила, молодцы. Не знаю, чего там было больше - того, что мне было видно, наконец, все - или того, что в этот раз действительно играли лучше (кажется, и то и другое:РР). В тот раз, помнится, ко Второму Голосу претензии были... ну вот, слава Богу, на это раз был Второй Голос, воплощенная Милость, и это было абсолютно прекрасно. Получилось, спасибо. Первый тоже абсолютно прекрасен, самое главное Сули делает - Первый Голос любит Ниггля не меньше Второго, Ему Самому больно от человеческих грехов (и христианин Толкин знал - насколько, до Креста). И в финале оба Голоса ужасно рады за Ниггля - не слажал, спросил про Пэриша, идет вверх. Достоинство восстановлено. (Ага, и там еще отдельно прекрасен был потрясенный взгляд Ниггля на Лист, который, оказывается, у Второго Голоса в папочке лежит себе... ну так Бог сохраняет все, разумеется)

И совсем финал. Текст доработан, больше нет ощущения смазанности и скомканности - ровно так, как надо. И прекрасно этот кусок был сделан - там было полное ощущение, что Ниггль творит свою страну вот прямо сейчас. Что этот лес и эти горы - пусть еще начерно - возникают вот прямо сейчас, под его взглядом. Феерически было сделано и вынесло мозг.

Ну и финальный катарсис, такой катарсис, до слез. Причем нет, это не наложившаяся пожизневка - это сам спектакль, это преображенный Ниггль в финале, это танец, это "Спасибо!", которое Ниггль исправно говорил после каждой поправки (с Маяковской сцены не слышно это было). Молодцы.

(Вестник цветочек нюхает... чего б не понюхать-то?:))

(Второй Голос внезапно тоже в кадре:) Ну Ему - можно:).

Ну и страна Ниггля неожиданно выплеснулась - и в зал тоже, внезапно образовалось огромное количество цветов, не только все актеры, но и почти все зрители с букетиками уходили. Мне достались ромашки и васильки из Страны Ниггля - вон стоят в вазочке, отмокают. Полноценные актеры - отработали такую сцену:)
А совсем в финале всего был феерический закат над Таганкой. Вот примерно такой - уже немного не тот цвет и тот ракурс, те были из маршрутки, но суть примерно ясна.