lubelia

Шестеренки блестят под солнцем, цепляются друг за друга:
Буквы, подписи с завитушками, списки и номера.
Еще с месяц назад было подлинной кровью: зима да вьюга.
А сейчас лишь слова и подписи - с ночи и до утра.

Подступает тошнотно заморочь - факты, слова и даты.
Перепуталась правда с ложью - Боже, не все ли ложь?
...Отступаешь, сдаешь по буковкам. Нет утраты,
Если даже кто кого предал тут - не подлинно разберешь,

Если все обо всех всегда, если все равномерно тонут,
Если был приятель, знакомый, друг, а нынче выходит - враг?!
Опускаешь на очной взгляд. Не в глаза - и не на иконы.
Скоро, кажется, будет Пасха. Как сказать:"Воскресе!" - когда - вот так?

Шестеренки скрипят, пощелкивают, но двигаются исправно.
Ночью горло во сне одеялом заденешь - и ну кричать.
В мелочах попытался держаться - не вышло, и сдался в главном:
Как сдержать в себе радость, что - выжил? Вот как - сдержать?!

Эта ночь у костров, когда радость колотит, выходит дрожью,
Когда небо и ветер в лицо - и выжил - и рвется смех?!
...Этой страшной Пасхой никто не воскрес. Но - помилуй, Боже!
Ты ведь можешь, помилуй, помилуй, помилуй меня - и всех.