Письма Петра Борисова
May. 21st, 2014 10:52 amЕще одна порция - письма к сестрам в районе 1838 года. Выносит меня эта история.
Вот все это время - пять лет, десять лет, тринадцать лет - он регулярно пишет сестрам, сначала через Трубецкую, потом с поселения уже сам. Не получает ответа, пытается хоть что-то про них узнать - ну вот в 1838 году узнает - через третьи руки - что живы (а родители - уже нет). И продолжает писать, да, в каждом письме просит о вестях и ответе - но мягко и без малейшего упрека и осуждения (хоть бы с той же Марией Казимировной сравнить, которая, не получая с год писем от Семена просто ядом исходит... но она своем праве - о муже заботится).
Шлет им портреты и картинки с сибирскими цветами, подробно рассказывает о климате... Вворачивает, к слову, про сестру Торсона - про то, что она вот считает, что тут климат лучше столичного, и приехала к брату на поселение сюда. Эта идея-фикс - вытащить к себе сестер - она живет много-много лет, он пишет о ней, пока ждет поселения под Кяхту, он пишет о ней из Подлопаток, куда их занесло, он ждет этого на поселении в Малой Разводной... А в ответ - две коротенькие записки, что одна из сестер умерла, вторая бедствует - и на этом все. Несколько лет ежемесячных писем - и две записки.
Понятно, что это еще и такой способ сохранить себя: рассказывать о климате, рисовать, помнить и отмечать их именины - много лет, без ответа, без известий... Блин.
Там же письмо из Полопаток Шапошникову, окружному верхнеудинскому начальнику. Их разлучили с братом Андреем, Андрея поместили в сумасшедший дом - и это было тяжелейшее время для обоих. А письмо вот опять - с просьбой о соединении - "быть вместе с братом было и всегда будет постоянным и единственным моим желанием" - хотя быть вместе с братом было ему очень и очень тяжело.
Отсканю и тогда уж все разом выложу.
Вот все это время - пять лет, десять лет, тринадцать лет - он регулярно пишет сестрам, сначала через Трубецкую, потом с поселения уже сам. Не получает ответа, пытается хоть что-то про них узнать - ну вот в 1838 году узнает - через третьи руки - что живы (а родители - уже нет). И продолжает писать, да, в каждом письме просит о вестях и ответе - но мягко и без малейшего упрека и осуждения (хоть бы с той же Марией Казимировной сравнить, которая, не получая с год писем от Семена просто ядом исходит... но она своем праве - о муже заботится).
Шлет им портреты и картинки с сибирскими цветами, подробно рассказывает о климате... Вворачивает, к слову, про сестру Торсона - про то, что она вот считает, что тут климат лучше столичного, и приехала к брату на поселение сюда. Эта идея-фикс - вытащить к себе сестер - она живет много-много лет, он пишет о ней, пока ждет поселения под Кяхту, он пишет о ней из Подлопаток, куда их занесло, он ждет этого на поселении в Малой Разводной... А в ответ - две коротенькие записки, что одна из сестер умерла, вторая бедствует - и на этом все. Несколько лет ежемесячных писем - и две записки.
Понятно, что это еще и такой способ сохранить себя: рассказывать о климате, рисовать, помнить и отмечать их именины - много лет, без ответа, без известий... Блин.
Там же письмо из Полопаток Шапошникову, окружному верхнеудинскому начальнику. Их разлучили с братом Андреем, Андрея поместили в сумасшедший дом - и это было тяжелейшее время для обоих. А письмо вот опять - с просьбой о соединении - "быть вместе с братом было и всегда будет постоянным и единственным моим желанием" - хотя быть вместе с братом было ему очень и очень тяжело.
Отсканю и тогда уж все разом выложу.