1. Вывесила тот кусочек воспоминаний Сергея Григорьевича Волконского, который непосредственно про тайное общество. Сергей Григорьич в принципе прекрасен и когда-нибудь я отсканирую и выложу весь том, но пока - пусть вот хоть это будет. Зацените цитатки, кто не видел:
http://kemenkiri.narod.ru/gaaz/volk.htmС этого времени началась для меня новая жизнь, я вступил в нее с гордым чувством убеждения и долга уже не верноподданного, а гражданина и с твердым намерением исполнить во что бы ни стало мой долг исключительно по любви к отечеству. Избранный мною путь довел меня в Верховный уголовный суд, и в каторжную работу в Сибири, и к ссылочной жизни тридцатилетней, но все это не изменило вновь принятых мною убеждений, и на совести моей не лежит никакого гнета упрека...Прежде нежели взяться за нить действий по тайному обществу, еще отклонюсь к частной личности или, лучше оказать, полагаю обязанностью оспорить убеждение, тогда уже вкравшееся между членами общества и как-то доныне существующее, что Павел Иванович Пестель действовал из видов тщеславия, искал и при удаче захвата власти; а не из чистых выгод общих — мнение, обидное памяти того, кто принес срою жизнь в жертву общему делу. Я помню, что в 1824 году, говоря о делах общества, в интимной с ним беседе он мне сказал: Во мне продолжают видеть, даже в самом обществе, честолюбца, который намерен половить рыбку в мутной воде. Я смогу развеять эти предубеждения только в том случае, если сложу с себя обязанности председателя Южной думы и даже совсем удалюсь из России за границу. Это решено, и я рассчитываю, что вы как друг не будете противиться. Меня называют Сьейсом, а я лишь стремлюсь быть столь же бескорыстным, как <нрзб. >На это решение я высказал Пестелю, что удаление его от звания главы Южной думы — это нанесет удар по успешным действиям, что он один может управлять и ходом дел, и личностями, что с отъездом его прервется нить общих действий, что ему, спокойному совестью, нечего принимать пустомелье некоторых лиц, которые выпустили такие неосновательные выводы не из чистой преданности к делу, а под мнением тех лиц, которые выбыли из членов и желающих оправдать свое отступничество. Теплые мои увещевания, голос истинного убеждения моего отклонил Пестеля от его намерения, и как суждена была нашему общему делу неудача, то теперь и я не рад, что отклонил его от поездки в чужие края. Он был бы жив, и был бы в глазах Европы иным историком нашего дела, как так недобросовестно, и скажу даже лживо, в отношении себя выказал печатаю Николай Тургенев, который уверяет, что он не был членом общества, в чем меня не уверить, когда я, ежегодно приезжая в Петербург, давал ему отчет о ходе дел нашего общества .2. Несколько дел из 15 тома.
Лаппа и Коновницын (помните, про Гангеблова рассказывала? вот это грань той же истории, Лаппа - этот тот самый его друг-приятель, которого Гангеблов в чем только не обвиняет. В общем, по делу видно, насколько он неправ.
http://kemenkiri.narod.ru/LappaXV.pdfhttp://kemenkiri.narod.ru/KonovnXV.pdfДело барона Розена, автора прекрасных воспоминаний и вообще хорошего человека:
http://kemenkiri.narod.ru/Rozen.pdfДело Николая Тургенева (того самого "недобросовестного историка нашего дела" очень смешное. Николай сидит в Англии, его старательно уговаривают ехать в Россию, прямо в теплые объятья Следственного Комитета, а он почему-то все время упирается и не едет:)
http://kemenkiri.narod.ru/TurgenevXV.pdfНу и наконец хит сезона. Дело Горского - того самого чувака, который оказался на площади из чистого ...эээ.. общественного порывы, ни в каких обществах не состоял, а продевал на Кавказе казенного спирта на какие-то немыслимые суммы, достал целый крепостной гарем, который от него сбежал полным составом, задолбал несколько дворянских собраний - и они ему таки подтвердили княжеский титул... В общем, показания у него совершенно клинические:
http://kemenkiri.narod.ru/GorskXV.pdf![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
