![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
lubeliaИ еще раз спасибо Театральному мирозданию! Больничный был взят аккурат вовремя, билет достался быстро и без нервов, спектакль - наконец-то на родной сцене, где с пятого ряда видно все, что надо, состав библейских сцен идеальный: Пилат - А. Ванин. Афраний - Ф. Тагиев, Иешуа - А. Задохин, Левий - М. Лакомкин.
И в итоге с этими пертурбациями состава перекос в сторону библейских сцен был особенно отчетлив. Ввод Медведева на роль Бездомного... Увы. Над ним, бедным, кажется, стебались все - от Леушина-Воланда до Ванина-Стравинского. Хотя он и пытался отвечать. Но в целом - подросток, совсем подросток и играет подростка, когда он услышал имя "Воланд", мне все-время казалось, что сейчас естественным образом среагирует:"Ааа! Воландеморт! Знаю!". Но его, благо, немного, и в целом он, по итогам, укладывается в рассказанную историю.
А история таки вышла о том, что есть истинная реальность - вот эти библейские сцены, и есть... их отражения и отголоски. Реальность проверяется на реальность по паролю "Понтий Пилат". Что есть истина? Да вот же она - бесконечно длящийся день четырнадцатого числа весеннего месяца нисана - с утра и до полуночи, с ожогов солнца до оголенной луны.
Мастер-Китаев в этот раз показался вполне цельным (может быть после его интервью изменилось восприятие, стало понятно - что он играет?). Так вот это Мастер был человеком нехорошим и, кажется, роман написал... нехороший. Про то как Пилат - струсил и предал, про то, как Левий - опоздал, про то, что "Царство истины - никогда не настанет!". Но тут вмешался неучтенный герой - Иешуа. И показал - как оно было на самом деле.
...Это странно, но по итогам выходит совершенно офигенно. Сравнивая с предыдущим виденным мной спектаклем, с Иешуа-Лакомкиным: история о том, как человек предал человека - хорошего, очень хорошего - но все-таки человека, выходит безнадежней, чем история о том, как человек предал Бога. Ровно потому что там присутствует и действует Иешуа - и значит в ситуации уже заложена надежда, просто по факту Его присутствия. Вот как у Пилата наконец появляется возможность глотнуть воздуха посреди этого жуткого Приговора - назвать Его имя (Господи, КАК он в этот раз это Имя выговорил! ... и руки, протянутые вперед на "презренной жизни" были, кажется, жестом мольбы...).
Так вот они играли, наконец, в полную силу именно эту историю - о Пилате, который понял, Кто перед ним. И очень быстро понял в этот раз, вот и в интервью давешем Ванин говорил: "...Пилат был готов. Смута, люди волнуются не первый день, он был в курсе дела." Он в курсе, он опознает почти сразу, он знает, что говорят про этого человека, он от Него не может отвести глаз с самого начала. После снятия головной боли он говорит... с таким ... дефолтным благоговением - неважно, что говорит, неважно, что смеется, что возражает, все равно базово - снизу вверх.
Афраний в первой сцене был хорош. Вообще - Фарид опять поменял и докрутил, другие жесты : в этот раз руки все время были сцеплены в замок и только палец все время дергался. Он очень напряжен - праздники здесь трудные, дело - тяжелое, а Прокуратор явно нынче не в форме. И Афраний понимает, что все совсем плохо - вот аккурат на "поместить в лечебницу - в Кесарию Стратонову": слушал, закинув голову, потом - опустил голову, а потом пришлось таки выговорить это: "Нет, к сожалению...".
Потом очень похоже выговаривал про "трусость": бросил на Прокуратора взгляд - выдержит, нет? и только потом озвучил. (А Прокуратор ответил просто "Понятно"... обычно как-то варьирует "Ну что ж, понятно...", в это раз было безо всяких сопутствующих предлогов и междометий, коротко - "Понятно").
С Левием - наконец-то - с Левием, с учеником Га-Ноцри, хоть и малость поехавшим крышей от горя, но с - равным, с человеком, у которого - то же горе, не с неосмысленным мальчишкой, который бьет просто потому что не понимает ничего. Левий-Лакомкин понимает гораздо больше и поэтому бьет точнее: "А как ТЫ мог это допустить?! Ты же - тоже знаешь, Кто Он, ты же - видишь? Или ты слеп? Если видел, знал, и все равно - приговорил - то ты убийца и твоя душа черна!". И Пилат принимает - да, черна, а потом все-таки выпрямляется и говорит о Его последних словах. И уходит в итоге в бессмертие - твердо.
...Самой страшной сценой для меня последние несколько раз случается не Приговор. Бал. Может быть потому что тут - чистый глюк и полет фантазии, если оценку библейских сцен и могу хоть сколько-то обосновать, то бал... все время надеюсь, что это таки мои глюки, а гениальный актер Алексей Ванин просто выходит станцевать в массовке, и не имеет ввиду всего того, что я придумываю себе, видя Пилата-на-балу.
Пилата, который шугает Бегемота ("а нефиг тут! Собаки рулят!":).Пилата, который лежит кучкой пепла и не вскидывается на воландово "За Бытие!" - он не хочет никакого Бытия, он хочет не быть вообще в принципе. Пилата, который хватается за голову - то ли потому что Головная Боль в чистилище вернулась, то ли - еще хуже - потому что Он избавил от Головной боли на всю вечность. И ни тебе Головы, ни тебе ожогов солнца, вообще никакого наказания, кроме Памяти. Вот даже на бал позвали - сходи, потанцуй, развейся... И как он встает на этом "Versus Christus" - ну да, в другом контексте тут это Имя не звучит, а встать - все равно надо, без вариантов - и эта кучка пепла снова собирает себя - в человека.
Потом, под самый конец - как-то беспорядочно заметался еще, пытаясь то ли сбежать, то ли - проснуться."Большую часть времени он спит". "Какие сны в том смертном сне" - вот такие.
И - уж совсем глюком - попытка сбежать удалось, и Пилат выскакивает с бала аккурат под оголенную луну, где уже можно - позвать Иешуа и попросить Его о пощаде. Все наконец совпало: Иешуа прочел роман, Левий - попросил за Пилата, Пилат - сбежал с бала молиться. "Свободен. Ты - свободен!"
... Эти люди прекрасны.
И в итоге с этими пертурбациями состава перекос в сторону библейских сцен был особенно отчетлив. Ввод Медведева на роль Бездомного... Увы. Над ним, бедным, кажется, стебались все - от Леушина-Воланда до Ванина-Стравинского. Хотя он и пытался отвечать. Но в целом - подросток, совсем подросток и играет подростка, когда он услышал имя "Воланд", мне все-время казалось, что сейчас естественным образом среагирует:"Ааа! Воландеморт! Знаю!". Но его, благо, немного, и в целом он, по итогам, укладывается в рассказанную историю.
А история таки вышла о том, что есть истинная реальность - вот эти библейские сцены, и есть... их отражения и отголоски. Реальность проверяется на реальность по паролю "Понтий Пилат". Что есть истина? Да вот же она - бесконечно длящийся день четырнадцатого числа весеннего месяца нисана - с утра и до полуночи, с ожогов солнца до оголенной луны.
Мастер-Китаев в этот раз показался вполне цельным (может быть после его интервью изменилось восприятие, стало понятно - что он играет?). Так вот это Мастер был человеком нехорошим и, кажется, роман написал... нехороший. Про то как Пилат - струсил и предал, про то, как Левий - опоздал, про то, что "Царство истины - никогда не настанет!". Но тут вмешался неучтенный герой - Иешуа. И показал - как оно было на самом деле.
...Это странно, но по итогам выходит совершенно офигенно. Сравнивая с предыдущим виденным мной спектаклем, с Иешуа-Лакомкиным: история о том, как человек предал человека - хорошего, очень хорошего - но все-таки человека, выходит безнадежней, чем история о том, как человек предал Бога. Ровно потому что там присутствует и действует Иешуа - и значит в ситуации уже заложена надежда, просто по факту Его присутствия. Вот как у Пилата наконец появляется возможность глотнуть воздуха посреди этого жуткого Приговора - назвать Его имя (Господи, КАК он в этот раз это Имя выговорил! ... и руки, протянутые вперед на "презренной жизни" были, кажется, жестом мольбы...).
Так вот они играли, наконец, в полную силу именно эту историю - о Пилате, который понял, Кто перед ним. И очень быстро понял в этот раз, вот и в интервью давешем Ванин говорил: "...Пилат был готов. Смута, люди волнуются не первый день, он был в курсе дела." Он в курсе, он опознает почти сразу, он знает, что говорят про этого человека, он от Него не может отвести глаз с самого начала. После снятия головной боли он говорит... с таким ... дефолтным благоговением - неважно, что говорит, неважно, что смеется, что возражает, все равно базово - снизу вверх.
Афраний в первой сцене был хорош. Вообще - Фарид опять поменял и докрутил, другие жесты : в этот раз руки все время были сцеплены в замок и только палец все время дергался. Он очень напряжен - праздники здесь трудные, дело - тяжелое, а Прокуратор явно нынче не в форме. И Афраний понимает, что все совсем плохо - вот аккурат на "поместить в лечебницу - в Кесарию Стратонову": слушал, закинув голову, потом - опустил голову, а потом пришлось таки выговорить это: "Нет, к сожалению...".
Потом очень похоже выговаривал про "трусость": бросил на Прокуратора взгляд - выдержит, нет? и только потом озвучил. (А Прокуратор ответил просто "Понятно"... обычно как-то варьирует "Ну что ж, понятно...", в это раз было безо всяких сопутствующих предлогов и междометий, коротко - "Понятно").
С Левием - наконец-то - с Левием, с учеником Га-Ноцри, хоть и малость поехавшим крышей от горя, но с - равным, с человеком, у которого - то же горе, не с неосмысленным мальчишкой, который бьет просто потому что не понимает ничего. Левий-Лакомкин понимает гораздо больше и поэтому бьет точнее: "А как ТЫ мог это допустить?! Ты же - тоже знаешь, Кто Он, ты же - видишь? Или ты слеп? Если видел, знал, и все равно - приговорил - то ты убийца и твоя душа черна!". И Пилат принимает - да, черна, а потом все-таки выпрямляется и говорит о Его последних словах. И уходит в итоге в бессмертие - твердо.
...Самой страшной сценой для меня последние несколько раз случается не Приговор. Бал. Может быть потому что тут - чистый глюк и полет фантазии, если оценку библейских сцен и могу хоть сколько-то обосновать, то бал... все время надеюсь, что это таки мои глюки, а гениальный актер Алексей Ванин просто выходит станцевать в массовке, и не имеет ввиду всего того, что я придумываю себе, видя Пилата-на-балу.
Пилата, который шугает Бегемота ("а нефиг тут! Собаки рулят!":).Пилата, который лежит кучкой пепла и не вскидывается на воландово "За Бытие!" - он не хочет никакого Бытия, он хочет не быть вообще в принципе. Пилата, который хватается за голову - то ли потому что Головная Боль в чистилище вернулась, то ли - еще хуже - потому что Он избавил от Головной боли на всю вечность. И ни тебе Головы, ни тебе ожогов солнца, вообще никакого наказания, кроме Памяти. Вот даже на бал позвали - сходи, потанцуй, развейся... И как он встает на этом "Versus Christus" - ну да, в другом контексте тут это Имя не звучит, а встать - все равно надо, без вариантов - и эта кучка пепла снова собирает себя - в человека.
Потом, под самый конец - как-то беспорядочно заметался еще, пытаясь то ли сбежать, то ли - проснуться."Большую часть времени он спит". "Какие сны в том смертном сне" - вот такие.
И - уж совсем глюком - попытка сбежать удалось, и Пилат выскакивает с бала аккурат под оголенную луну, где уже можно - позвать Иешуа и попросить Его о пощаде. Все наконец совпало: Иешуа прочел роман, Левий - попросил за Пилата, Пилат - сбежал с бала молиться. "Свободен. Ты - свободен!"
... Эти люди прекрасны.
